Новости

» » » Наташа Пармон. Ангел по имени Тори или Революция в отдельно взятой больнице (окончание)

Наташа Пармон. Ангел по имени Тори или Революция в отдельно взятой больнице (окончание)

Окончание.

Начало здесь. Главы 1 - 10.

Продолжение. Главы 11- 20.

Глава 21

20 лет – первый юбилей. Еще накануне Вика вдруг почувствовала себя ну не то чтобы старой, но взрослой какой-то. Одно дело, когда 19. Вроде совершеннолетняя, но можно быть легкомысленной, беззаботной. А вот 20 – это уже дата.

– Наверное, нужно выработать походку «от бедра», – думала она, засыпая. – Зашить дырки на джинсах и начать красить глаза. Еще перестать говорить «пофиг, это все туфта и понты». А то по-подростковому как-то получается. А я ведь уже взрослая...

Правда, рано утром об изменениях она напрочь забыла. Вику разбудила дежурная сестра, сказав, что ее хочет видеть и.о. главного. Первое, на что наткнулся сонный взгляд Тори, был пушистый кактус. Он стоял на тумбочке, нахохлившись, как петух перед дракой, и как будто говорил: не трогай, а то как дам!

– Ух ты, без понтов! – восхищенно изрекла главная эльфийка и вытащила из его иголок маленькую «валентинку».

Правда, прочесть не успела – нужно было бежать к Саурону «на ковер». Вика машинально мазнула кровавой помадой по губам (про глаза забыла), нятянула разрезанные джинсы и поплелась по коридору в административный корпус совсем не походкой «от бедра».

Владимир Григорьевич, проведя ночь в бессоннице над разгадыванием «подводных течений» в онкоцентре, пришел к выводу, что тут все повязано: министр здравоохранения, главный врач, Слава и эта невыносимая хамка. Какие связи их скрепляют – родственные, деньги, знакомства – он не знал. Но чувствовал, что нужно тоже внедряться в этот клан. Решил начать с Вики. Она ему казалась более простой, чем мужчины, хоть и слишком импульсивной.

– Виктория Ангел, – зам даже вышел из-за стола, приветствуя сонную нахалку. – Ну, за уши я вас тягать не буду. Что вы, такие симпатичные ушки, разве можно трогать?

Тори инстинктивно прикрыла уши ладошками, пытаясь спрятать от злого Саурона. Вел он себя как-то подозрительно, вежливо что ли? Но девушка видела насквозь его сердце – там был лед.

– Ну что вы Виктория? – засмеялся Владимир Григорьевич. – Неужели я такой страшный? Я просто хочу поздравить вас с Днем ангела. Ха-ха, какой прекрасный каламбур: Ангела с Днем ангела! Поздравляю!

Врач элегантно поклонился и поцеловал Вике руку. Она растерянно протерла глаза: может, это все еще сон?..

– Разрешите преподнести вам этот скромный подарок, – и он протянул большую книгу. – Я подумал, что «Властелина колец» вы уже читали, а вот «Хоббита» того же Толкиена, наверное, нет.

– Здорово! – предводительница эльфов восхищенно гладила твердую обложку. – Спасибо большое.

– Ну, я думаю, что за этот милый подарок я заслужил маленькое вознаграждение, – загадочно произнес зам и обнял девушку за талию, аккуратно склоняя ее к столу. – Один ма-аленький такой поцелуй...

Тори все еще хлопала непонятливыми глазами, как холодные губы впились в ее ярко-красный рот.

– Владимир Григорьевич, мне нужно срочно с вами поговорить! – резко распахнулись двери кабинета, и молодой доктор увидел перед собой картину Репина «Не ждали».

Его любимая девушка спиной лежала на столе в объятьях зама!

 И.о. главного с кровавым от Ториной помады ртом повернулся к Славе:

– Вячеслав Михайлович, вы не вовремя!

Слава пулей выскочил из кабинета и понесся к себе. Кровь стучала в висках, а сердце сжималось от боли.

– Я все понял, я все понял, – шептали обескровленные губы, а перед глазами все стояла (точнее – лежала) Тори на столе у зама...

Все раскручивалось, как в лучших мыльных операх Бразилии. Молодой Ромео ночью пробрался к любимой в палату и оставил на тумбочке подарок – милый кактус. Он знал, как Тори любила цветы (истинный эльф!), и надеялся, что колючий комочек ей понравится. А утром в палату пробралась тетя Вася и, озираясь по сторонам, как старая партизанка, всунула в колючки «валентинку». Подумаешь, что до Дня всех влюбленных еще 9 дней! Просто «немагчыма глядзець на усе ихния пакуты»!

Вика прочесть любовное послание не успела, полетела к заму, оставив «валентинку» на кровати. Чуть позже в палату зашел Слава, чтобы поздравить виновницу торжества с Днем рождения на словах, и обнаружил на Ториной постели увитое вензелями сердечко. Открыл его, а та-а-ам! Написано:

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ТОРЫ! И НАДЕЮСЬ, ЧТО ЭТО ВЗАИМНО. С.

Нянечка Василиса целый вечер старательно выводила печатными буквами слова из старой доброй песни «Я люблю тебя, жизнь! И надеюсь, что это взаимно», переписывая русские буквы из потрепанного песенника. Она ведь «инстытутау не канчала», разговаривала сугубо на трасянцы, а нужно было написать грамотно, якобы от Славы, он же «сильна вумны урач»! Правда, обращение «Торы» ее подвело, но влюбленный Ромео, в одну минуту трансформировавшийся в яростного Отелло, такой мелочи не заметил. Перед парнем навязчиво маячила буква С – значит, Саурон! Так вот почему этот напыщенный индюк взял «под свое крыло» Тори! Он в нее влюбился! Хотя, нет, разве такой пуп земли может любить? Он просто хочет ее использовать! Поматросить и бросить!

И Вячеслав Михайлович ринулся, сжав кулаки, к заму. Он готов был его растерзать на части, набить ему надменную морду и вышвырнуть из центра. Но... увидев любовную сцену на столе, вся решимость сдулась, как проколотый шарик.

Влетев в расстроенных чувствах к себе в кабинет, он натолкнулся на... Диану, которая держала в руках витиеватую... «валентинку».

– Слава, что это?! –  слезно возмущалась «принцесса Диана». – Я думала, что ты меня любишь, что сделаешь предложение. Ты же распланировал это на ближайшее время. А ты не звонишь, не приходишь... Я иду к тебе и нахожу на столе... Эту гадость! Я так и знала, что вы все кобели! Как ты мог, Слава?!

Принцесса театрально заламывала руки и бросалась в кресло, а ошарашенный доктор взял в руки «валентинку», открыл. А та-а-ам! Написано:

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, СЛАВА! И НАДЕЮСЬ, ЧТО ЭТО ВЗАИМНО. Т.

Глава 22

На этот раз нянечка Василиса обошлась без трасянки и написала «усё граматна и па-руску». Но получилось все равно «неяк па-негрытоску». И хотя «негры, мабыць, таксама людзи», но когда их душит ревность, становятся настоящими Отелло.

– Кто это Т.? – вопрошала в кресле, томно прикрыв изящной ладонью слезливые глаза, Диана. – Это та молодая медсестра, как ее, Тамара? Ты с ней спишь, да? Поэтому постоянно заменяешь всех на ночные дежурства? Я все узнала. Лучше не лги!

Слава, действительно, часто подменял дежурных на ночь, инстинктивно стараясь быть ближе к Тори. И, конечно, как джентльмен, он должен был все давно рассказать Диане. Но сейчас он растерялся: что сказать? То, что он влюбился как последний бойскаут в пациентку без образования, воспитания, даже без определенного места жительства? У которой рак, «съехавшая крыша» и полный набор грубых словечек. И которая обнимается-целуется со всеми мужиками в больнице, но только не с ним. Позорище! Парень чувствовал себя униженным и оскорбленным не хуже, чем герои одноименного романа Достоевского. Он не знал, что сказать Диане. Не знал, что вообще ему со всем этим делать.

А Тори в это время воспитывала неровно дышащего зама.

– Владимир Георгиевич, давайте без понтов, – вытерла она размазанные кровавые губы. – Я знаю, что совершенно вам безразлична. Это все туфта. Лучше давайте напрямую, что вам от меня нужно?

Зам опешил. Он рассчитывал на долгую опасную игру, в процессе которой, конечно, выйдет победителем. А тут эта хамка резанула тесаком и разрубила узел еще не начавшихся интриг.

– Мне очень жаль, что вы меня не поняли, – любезно врал он. – Я действительно хотел доставить вам удовольствие. Но все равно, с Днем ангела, Ангел! Ха-ха, чудесный каламбур...

Вике еще не раз за этот день пришлось удивляться, но поведение Саурона ее выбивало из проторенной тропы войны. Впрочем, она решила пока не загружаться услышанным. Впереди были уколы, завтрак, процедуры, прогулка с детьми и так далее по расписанию.

«Валентинка» с ее кровати исчезла – тетеньки по палате сказали, что ее забрал Вячеслав Михайлович, но кактус стоял на месте, так же растопырившись на все четыре стороны.

– Странно, – подумала Тори.

Она была уверена, что подарок и любовное послание от молодого доктора. Он что, передумал добиваться ее внимания? И потому забрал письмо назад? Ну и пусть! Он просто предатель! Предал один раз, предаст еще тысячу. Ну его!

– Это все туфта, – сказала она колючему кактусу. – Миленький мой, хорошенький пушистик, ты совсем не такой, как твой хозяин. И я буду тебя любить, без понтов.

Она чмокнула его в густые колючки и побежала на уколы. И кактус вдруг понял, что скоро расцветет.

... Разъяренная «принцесса Диана» больше походила на пантеру, ища по коридорам и палатам «молодую стерву» Тамару. Но девушка после ночного дежурства (конечно, они были вместе!) ушла домой. Диана набросила на точеные плечи норковую шубку, заехала остолбеневшему Славе по лицу ладошкой и вылетела на улицу. Веселый хохот детей обрушился на ее измученное сердце, как камнепад. Она не могла слышать их счастливые голоса, а потому проскочила мимо, задев Тори шлейфом дорогого французского парфюма и даже не удосужившись посмотреть на конкурентку. Хотя, она ведь и не знала, что сердце ее возлюбленного съедено именно этим бомжеватым ангелом. А если бы узнала, то скорее всего не поверила. Разве может так быстро измениться такой воспитанный интеллигентный мужчина, распланировавший свою жизнь на сто лет вперед?

– Ух ты, какие понты, – сказала Тори вслед стремительно удаляющейся «пиковой даме». – Теперь понятно, почему Арагорн забрал письмо. Точно адресовал этой принцессе.

– Тори, Тори, а это кто пошел? – прыгали вокруг любопытные хоббиты. – Это главная орчиха, да? У нее шуба такая колючая и глаза!

– Да что нам до нее, – махнула рукой предводительница. – А ну давайте праздновать мой день. Налетай на сто-ол!

Малыши весело обступили деревянный столик, утопающий в сугробе, на котором красовался огромный яблочный пирог (поздравили Вику и добрые поварихи). А тетя Вася, загадочно сияя («даужны ж яны памирыцца пасля маих письмау»!), разносила всем горячий чай. Тори хотела отметить День рождения так, чтобы малышам он запомнился на всю жизнь, даже если она окажется слишком короткой...

Хоббиты в честь главной эльфийки пели песни собственного коллективного сочинения. Декламировали саги о ее великих подвигах, типа как она пыталась помешать совершить злому Саурону черное дело в операционной, и была за это напоена ядом (снотворным) и заточена в темницу, откуда ее выпустил доблестный Арагорн.

Дети забросали предводительницу всевозможными подарками – оторвали от сердца самое дорогое, что у них было. Прямо на снегу на большом вышитом полотенце (подарок от Аленки, вышивала мама) лежала куча «сокровищ»: куклы Барби, блестящие заколочки, дешевая губная помада пронзительных цветов, закрученные железяки, пластмассовые пистолеты, разноцветные огрызки стекол (типа бриллиантов), шурупы, ножницы и прочая разность. А на верху кучи торжественно восседал огромный деревянный меч, разукрашенный под старину. Этот драгоценный подарок сделал (ну не поверите!) завхоз Вадик, а дети раскрасили самоделку красками и лаком для ногтей.

Тори хохотала, задорно запрокинув голову и не обращая внимание на боль уже в левой груди. А тетя Вася опять украдкой утирала слезу.

Тори – доблестная воительница,

Победившая темную паучиху – Смерть,

О, мы поем тебе песнь в День рождения

И желаем тебе счастья!

В общем, эти стихи даже верлибром назвать трудно, зато шли они от чистого сердца и проливались бальзамом на душевные раны предводительницы. Ведь это только с виду она была воинственной и сильной. А на самом деле внутри жила обыкновенная девушка, жаждущая тепла, ласки и любви. 

За веселым пиром хоббитов и главной эльфийки втихаря наблюдали два соперника в ролевой игре. Владимир Григорьевич – надменный Саурон – пытающийся разгадать хитроумные интриги центра. И Вячеслав Михайлович – страдающий Арагорн – так и не понявший, что настоящая любовь может быть только ВЗАИМНОЙ.

Глава 23

Не знаю, как у кого, а жизнь у главной эльфийки была полна контрастов. Американские горки, полосатая зебра, слоеный пирог – с чем еще сравнить резко меняющиеся дни? Еще вчера Тори наслаждалась теплом, вниманием, любовью, а сегодня жизнь преподнесла новый «подарочек» – в левой груди тоже обнаружили опухоль.

– Виктория Ангел, вы все еще отказываетесь от операции? – вопрошал и.о. главного. – Очень зря. Вы понимаете, теперь вам придется удалять две груди. Если будете настаивать в своем отказе, метастазы пойдут дальше, и мы не сможем вам ничем помочь.

Тори сидела у зама в кабинете на столе (некоторые дурные привычки не искоренить даже страхом смерти) и упорно молчала. Она уже ЗНАЛА, почему у нее рак, почему он съедает ее маленьких ни в чем неповинных хоббитов.

Это было проклятье – возмездие за грехи предков, отрицающих истинного Бога, за их поклонение идолам, за гадание, колдовство, пьянство, супружескую неверность. Да мало ли еще какой гадостью занимались они? А расплачиваться приходилось детям. Такой суровый духовный закон – за грехи родителей отвечают дети. Поэтому чистые, не успевшие согрешить, они уходят на небо, так и не став взрослыми. В этом была милость Божья – забирать невинные души к себе в рай. Но не Его воля.

Вика уже ЗНАЛА, что каждый рождается на землю с Божьим планом, талантами, для счастья и прославления Бога своими делами. Она уже ЗНАЛА, что дьявол, сверженный с небес на землю, сражается с Богом за каждую душу, стараясь как можно больше людей стянуть в ад.  Она ЗНАЛА, что человеку дано свободное право выбора: грешить – служить дьяволу, или жить чисто – служить Богу. Третьего не дано. Она ЗНАЛА, что каждый день и каждую ночь в духовном мире идет война за каждого человека между войсками Божьими – ангелами и силами тьмы – духами сатаны.

Тори многое пережила внутри себя. Эти два чертенка, жившие в ней, на самом деле были добром и злом, ангелом света и духом тьмы. Они постоянно сражались в сердце, в душе, в мыслях. И теперь девушка знала, КАК ей одерживать победу – нужно выбирать Бога.

Сегодня война между небом и землей,

Сегодня война.

Сегодня война между светом и тьмой,

Сегодня война.

Тьма и свет – битва кипит.

Тьма и свет – ну кто устоит?

Тьма и свет – сомненья нет:

Бог есть свет и Он победит!

Эти строки, пришедшие с неба, твердила Тори каждое утро. Но она еще НЕ ЗНАЛА, как отвоевать у смерти жизни маленьких хоббитов. А черная паучиха оплетала раковыми клетками все больше и больше, подчиняя немощи и боли детские тела.

– Кто следующий? – стоял немой вопрос в глазах обитателей зловещего дома всякий раз, когда каталка увозила в операционную очередную жертву.

Следующей оказалась самая смелая девчонка – семилетняя Аленка.

Тори, как только узнала о ее операции, сразу бросилась к и.о. главного. Это он резал налево и направо, даже не раздумывая о последствиях.

– Владимир Григорьевич, – первый раз она произнесла его отчество правильно. – Я к вам опять с просьбой. Нет, с предупреждением. Аленке нельзя делать операцию.

– Помилуй Бог! – закатил надменные глаза зам. – Вы еще не успокоились, Виктория Ангел? За такие предупреждения я могу вас без предупреждения затолкать сначала в бокс, а потом в психлечебницу. И там вам Вячеслав Михайлович уже не поможет.

– Мне все равно, что со мной будет. Я знаю точно, что Аленке делать операцию нельзя. У нее цироз печени, да? Но она ведь не пила алкоголь, не употребляла наркотики. Я знаю, у нее мать алкоголичка, девочка живет с отцом. Вы понимаете, это духовная болезнь. Ее нельзя излечить медицинскими методами, ее нельзя даже вырезать! – Тори постепенно повышала голос. – Ее нужно изгонять в духовном мире!  Вы погубите малышку, если вырежете даже часть печени! Поймите, Бог сотворил каждого человека и не дал ему ничего лишнего, чтобы можно вот так просто взять отрезать и выбросить! Сколько Аленка проживет без печени? День, месяц, год? А у нее великое будущее от Бога! Вы знаете, она сочиняет стихи, поет, танцует! Она может стать артисткой! Знаменитой! Она будет людям дарить радость, понимаете? А если вы ее прооперируете, она все равно умрет!

– Послушайте, Ангел, я совсем не черт, как вы себе представляете. Ха-ха, хороший каламбур, – сам собой любовался Саурон. – Но я не намерен выслушивать весь ваш бред. Девочке показано оперативное лечение. И все. И никакие там ваши духовные штучки ничего не изменят. Прошу, уйдите с миром, чтобы не пришлось опять вызывать санитаров.

– Сумасшедшая девка! – поставил диагноз Владимир Григорьевич, когда Тори вылетела из кабинета. – Но внешность у этого черта ангельская! Ха-ха, замечательный каламбурчик!

А предводительница решительно направилась в корпус к детям. Она ЗНАЛА – будет война. И собирала войска – своих маленьких, но отважных хоббитов.

– Мы должны победить, – ее сверкающий сталью взгляд воодушевлял малышей. – Только слушать мои команды, никакой отсебятины. Это не понты. Это настоящая война за жизнь Аленки. И мы не отдадим ее Саурону. Не отдадим ее смерти. И даже не отдадим ее раю, по крайней мере, сейчас. Вы со мной?!

– Да-а-а! – разнесся воинственный крик по коридору.

А Тори уже бежала во главе своего маленького войска в операционную. В висках пульсировали строчки из Библии:

–  Все, что свяжете на земле, будет связано на небе. И что разрешите на земле, будет разрешено на небесах...

– И примете силу, когда Дух Святой сойдет на вас...

– Возложите руки на больных, и будут здоровы...

Она уже знала, ЧТО ей нужно делать.

Глава 24

Владимир Григорьевич величественно кивнул головой – можно начинать подготовку к операции. Молоденькая сестричка натягивала ему перчатки на руки, сестра постарше завязывала маску. На каталке в операционную везли Аленку. Девочка уже не боялась – ей дали успокоительное, а только удивленными глазами вертела по сторонам.

– Ну, деточка, скажи нам, кого ты любишь? – зам любил задавать перед наркозом провокационные вопросы, чтобы сравнить их с ответами «под дурманом».

– Тори люблю, – смело улыбнулась Аленка.

Саурон поморщился: даже имя этой ненормальной вызывало в нем неуютные чувства.

И тут широко разъехались стеклянные двери, и в операционную влетел главный эльф с войском отважных хоббитов.

– Нет, мерзавка! – сразу спрыгнул со спокойствия Владимир Григорьевич. – Пошла вон отсюда! И убери своих маленьких чертят! Вызвать санитаров, немедленно! В психушку ее! Накачать транквилизаторами!

К удивлению, никто из медперсонала не двинулся к предупреждающей кнопке, все с любопытством смотрели: чем закончится этот спектакль.

Дети в два ряда заслонили спинами двери, а Тори спокойно подошла к хирургу и сказала:

– Именем Иисуса Христа приказываю тебе, Саурон, покинь операционную, прямо сейчас!

– Что?! – аж подпрыгнул зам. – Психопатка! Вон отсюда! Упеку в психбольницу-у!

И он кинулся с кулаками на предводительницу. Тори, получив классный хук справа, отлетела к стене. Хоббиты испугались: кто бросился под стол, кто просто присел на корточки от страха.  Казалось, Голиаф непобедим. Но тут вперед вышел доблестный Арагорн – Слава.  И закатил таку-у-ю оплеуху Саурону, что тот сразу рухнул в нокаут.

– Ур-ра!! – разнесся по коридору победный клич.

В нем принимали участие и дети, и взрослые. Влюбленный Ромео осторожно поднял с пола ударенную возлюбленную – на ее щеке красовался огромный синяк, а глаз опухал прямо с прогрессирующей быстротой.

– Больно? – произнес он так, будто объяснялся в любви.

– Угу, без понтов, – улыбнулась в ответ Тори.

– Вячеслав Михайлович, вы будете делать операцию? Вводить наркоз? – прервали милую беседу голубков ассистенты.

Слава растерянно обернулся:

– Я... собственно... не знаю...

– Операции не будет, – авторитетно заявила предводительница. – Аленка, Лежи спокойно, не вставай со стола. Мы тебя будем лечить. А остальным, просьба, покинуть помещение.

Медперсонал недоуменно переглянулся, но подчинился приказу, потому что Тори говорила, как будто имела власть над ними.

– Вячеслав Михайлович, вам особое задание, – повернулась она к молодому врачу. – Охраняйте двери в операционную и не подпускайте на пушечный выстрел никого, особенно Саурона.

Когда все вышли из помещения, Тори приказала хоббитам  забаррикадировать двери столом и тумбочками, чтоб никто не мешал, и приступила к лечению «по-духовному»:

– Слушай мою команду, будем молиться за освобождение от проклятий и исцеление.

Дети послушно опустились на колени, сложили руки, закрыли глаза и стали что-то нашептывать.

– Эй, а что это вы шаманите? – удивленно спросила предводительница. – Хоббиты воюют с дьяволом открыто, а не просят пощады.  Так, все вставайте, молитесь громко.

– Отче наш читать, да?

– Нет. Просто просите об исцелении своими словами. Ведь Бог – он наш небесный Отец, он поймет. Главное – искренность.

А сама экспериментаторша подошла к операционному столу, на котором лежала Аленка, возложила две руки на место, где по идее должна находиться печень и стала говорить:

– Именем Иисуса Христа, я беру власть, данную мне Господом, над всяким родовым проклятьем, над всякой немощью и болезнью! Я разбиваю всякое родовое проклятье, лежащее на Аленке. Всякое проклятье смерти и болезни! Именем Иисуса я проклинаю этот цироз в печени. Я приказываю тебе, цироз, умри и засохни! Я приказываю выйти вон всякой немощи и болезни!

Вика не слышала своих слов, потому что хоббиты, получив приказ, вопели так, что ор разносился на другие корпуса. Они прыгали, топали ногами, сгибались пополам, хлопали в ладоши. В общем, вели себя вполне раскованно. Даже слишком. Врач-психиатр, наверняка, бы усомнился в их психическом здоровье. Тем более, что молитва на русском языке плавно перешла на... какой-то тарабарский.

– Вот оно, наконец-то свершилось! – возбужденно говорила Тори, услышав из уст малышей совсем другие языки. – И вы примете силу, когда Дух Святой сойдет на вас! Свершилось! Бог нас услышал! И мы заговорили, как когда-то апостолы, на иных языках. Это знамение. Это значит, сила Божья на нас!

Вячеслав на посту возле дверей, взбудораженный и испуганный необъяснимым шумом, озирался по сторонам. Если честно, ему хотелось удрать куда-нибудь подальше, чтобы не нести никакой ответственности. В центре назревала революция. Должно было свершиться что-то огромное и непонятное. Он это чувствовал. И знал, что отвечать за все придется именно ему.

Как будто в подтверждение его мыслей в коридоре замаячили фигуры – Саурон летел во главе шкафов-санитаров принять бой. Он не собирался сдаваться. Шкафы по приказу Владимира Григорьевича легко отодвинули Славу в сторону и налегли на двери.

– Что вы делаете?! – пытался их вразумить молодой доктор. – Там же дети! Они забаррикадировали вход мебелью, вы можете  их травмировать! Давайте я лучше с ними поговорю.

– Никаких переговоров больше не будет! – заорал Саурон. – Мерзавку – в бокс, детей – по палатам! А вот с вами, Вячеслав Михайлович, разговор состоится! Надеюсь, последний! И работать здесь вы больше не будете. Вообще работать врачом не будете! Я лишу вас звания медработника!

– Да ради Бога, без понтов, – спокойно ответил Слава.

Глава 25

Вика скакала по боксу, не скрывая радости перед подглядывавшими в решетчатое окошко санитарами, и горлапанила:

– О, Господь, хвала Тебе!

Пришло спасенье людям на земле!

Твою милость будем возвещать,

Твое имя прославлять!

Скула болела, глаз опух, кости ломило от лапищей хватких санитаров, но все это было «просто туфта!». Тори знала, что Аленка получила исцеление! Она ЗНАЛА! И никакая тюрьма, угрозы психушкой не могли унять торжество победы.

Точно также в детском корпусе скакали отважные хоббиты, а Аленка сочиняла песни прямо на ходу:

– Смерть – дура!

Не сожрешь мою фигуру!

Вырасту большой и смелой!

Ты мне жутко надоела!

Вместе с детьми «неяк па-негрытоску» вытанцовывала и нянечка Василиса. Почему-то она тоже была очень рада, что Аленке не сделали операцию, что «гэны ганарливы дзядзька» зам получил по физиономии и что, наконец-то Тори и Слава помирятся! Сестрички и нянечки, хоть и не скакали по коридору, как молодые козочки, но также сочувствовали этой ненормальной и детям. И восхищались смелости простой девчонки, не побоявшейся встать поперек горла надменному начальству.

А начальство сидело в своем кабинете с больной головой, пило цитрамон и никак не могло понять, ПОЧЕМУ все так произошло и что же теперь делать?

Правда, от тяжких раздумий зама спас Игорь Александрович – он нечаянно нагрянул в центр, так и не добыв свой отпуск в санатории. Да какой тут, блин, санаторий? Его секретарша Лидия Васильевна еще третьего дня по телефону наговорила таких ужасов! И что зам хотел выгнать из больницы Тори. И что Сережка умер во время операции. И что Тори упекли в бокс в смирительной рубашке. И что Вячеслав Михайлович выкрал от бокса ключи и отпустил узницу. И что зам грозил молодому доктору увольнением и лишением медицинской практики. Где ж тут будешь отдыхать? Нужно ехать разбираться со всей этой сагой главной эльфийки. В том, что причиной во всех происшествиях является Виктория Ангел, главный не сомневался.

– Уж не знаю, ангел она или черт, а спокойствие отныне нам будет только сниться, – говорил Игорь Александрович, заходя в кабинет к своему заму.

– Какое спокойствие?! – кричал в отчаянии Владимир Григорьевич, трясясь мелкой дрожью от негодования. – Она же сумасшедшая! Она свела с ума всех детей! И этого, Славу тоже! И весь медперсонал слушает ее, а не меня! Это какой-то массовый психоз!

– Ну-ну, успокойтесь, Володя, – миролюбиво похлопал его по плечу главный. – У меня на нее еще не такая аллергия была. А потом я разглядел, что она неплохая девчонка. Слишком много энергии и фантазии, это да. Но можно ее использовать в нужном русле.

– В каком русле, в каком русле?! – никак не мог успокоиться  Владимир Григорьевич. – Она меня утопит в этом русле! Со всеми вашими научными работами! Зачем, ну скажите, зачем вы согласились на этот безумный эксперимент?!

– Так, что еще за эксперимент? Почему не знаю?

И главному пришлось узнать много интересненького, произошедшего за 10 дней его отсутствия в центре. Игорь Александрович был мудрым руководителем. Он выслушал все стороны: Володю, Славу, секретаршу и даже нянечку Василису. Выпустил Вику из бокса, которую встречало с песнями и танцами все войско хоббитов. А Аленке назначил повторное обследование.

Каково же было его удивление, когда все анализы девочки оказались в норме, а компьютерное исследование и УЗИ не показали цироза печени. Были какие-то незначительные отклонения, но цироза НЕ БЫЛО!

– Так, дорогие мои, – собрал Игорь Александрович врачей Славу и Володю на консилиум. – Я должен констатировать чудо. Иначе то, что произошло с девочкой, я назвать не могу. Ребята, Бог, наверное, есть?

– Ой, какой Бог, Игорь Александрович! – сразу возмутился зам. – Вы же умный человек, сторонник науки, а не шарлатанства. Мало ли какие бывают случаи в жизни! Рак – болезнь до конца не изученная. Даже причины опухолей на сегодняшний день мы не знаем. Просто нужно взять девочку под наблюдение, еще раз осмотреть, проверить. Может, сбой в УЗИ-аппарате, компьютерной программе, мало ли чего?

– А ты, Слава, что скажешь? – обратился главный к сияющему улыбкой молодому доктору.

– Скажу, что действительно нужно писать научную работу. Потому что, чувствую, это не последнее чудо в нашем центре. И благодарить мы должны «эту сумасшедшую», – передразнил он зама. – Викторию Ангел. И, наверное, Бога...

Вячеслав Михайлович как в воду глядел – Тори готовила новое чудо. И решила проэкспериментировать на «далматинце» Павле, который когда-то в столовой сказал, что «все помрем».

– Значит так, – учила она своих хоббитов. – У него саркома. Пятна темные по всему телу. Не пугайтесь, понятно? Это еще не самое страшное. Будем возлагать на него руки – каждому по пятну, и молиться. Я веду молитву, а вы говорите на языках. Ибо в Библии написано, что всякому верующему Бог дает власть наступать на змей, скорпионов, василисков (фиг его знает, что это за тварь), изгонять бесов, возлагать руки на больных – и они будут здоровы.

– А почему именно руки? – спросил самый любопытный – очкарик Борис. – А может ноги тоже можно?

Хоббиты дружно захохотали.

– Потому что это Божья армия, и приказы не  обсуждаются, понятно? – отрезала предводительница. – А если кто хочет сидеть в окопах и кормить вшей, то, пожалуйста, мы не возражаем. А мы пойдем в атаку на противника, на орков. Это болезни и проклятья. Кто со мной?

– Я! Я! Я! – десятки ручонок взвились в воздух.

После такой вразумительной речи больше никто не задавал глупых вопросов. Дисциплина!

Глава 26

– А ну раздевайся, – приказала Тори «далматинцу» Павлу, заперев дверь в подростковую палату.

– Это чего еще? – испуганно покосился парень на воинственных хоббитов, дежуривших у двери.

– А того. Пятна считать будем. А потом молиться за исцеление. Каждый день. И будем смотреть, как они исчезают.

– Давай, давай, – подгоняли его малыши. – У нас в войске дисциплина. И лишних вопросов не задают. А может, ты на кладбище собрался? Да?

– Вы что, ненормальные? – возмутился парень. – Я жить хочу. Только вряд ли мне что поможет...

– Поможет, поможет, только пусть попробует не помочь!– хоббиты дружно набросились на Павла и стали стягивать штаны и майку.

– Эй, хоть трусы оставьте! – кричал подросток. – Да что же это такое творится?!

– Все готово к бою, предводительница Тори, – отрапортовал Вовчик (к слову, самый серьезный из всей тусовки хоббитов), когда Павел остался в одних трусах. – Можно возлагать руки?

– Нет еще, подождите. Нужно пятна сосчитать. Что-то их гораздо больше, чем я предполагала...

– Четырнадцать! – быстро посчитали малыши.

– Молодцы. По математике каждому по десятке, – похвалил главный эльф. – Так, каждому по 2 пятна, возлагайте руки, молитесь на языках, а я буду молиться за голову.

Хоббитов не пришлось упрашивать – они налетели на испуганного парнишу, пришлепнули ладошками темные пятна и стали громко молиться на непонятных языках.

– Стоп, стоп, – опять остановила их Тори. – Подождите. Сначала нужно, чтобы он покаялся. Павел, ты ведь хочешь исцелиться?

– Да.

– Но исцеляет только Бог. И право на исцеление имеет каждый, кто уверовал в Иисуса Христа. Ты согласен покаяться?

– А что это такое?

– Да-а, как тут у вас все запущено-о, – поправил очки на носу упитанный Борис. – Нужно признать, что ты грешный, не потому, что делал гадости, а потому, что жил без Бога. И попросить прощения, вот и все.

– Ладно, повторяй за мной вслух, – сказала Тори. – Господь Иисус, я виноват, что жил без Тебя, я просто не знал о Тебе ничего. Прости меня и возьми в свою команду. Я очень хочу получить исцеление. Спасибо Тебе. Аминь.

После покаяния предводительница положила руки Павлу на голову, семеро малышей сгрудились возле парня, прихлопнули опять по два пятна и... началась настоящая война. Только рубили хоббиты и главная эльфийка не деревянными мечами, а Слом Божьим, которое в Библии предстает как меч обоюдоострый. Павел почему-то затрясся и рухнул на ковер буквально после пары минут битвы. Малыши растерянно уставились на Тори.

– Ничего страшного, продолжаем молитву, – приказала она. – На войне как на войне. Люди могут падать, кричать и даже терять сознание.

Хоббиты с новым воодушевлением набросились на парня. Гул стоял такой, что слышно было во всем корпусе. Другие ребята с любопытством выглядывали в коридор, самые смелые даже пытались заглянуть в палату. Но на страже стояла нянечка Василиса – никто не проскочит, никто не пройдет!

– Ну чаго, чаго вы пялицеся? – вопрошала она, подперев бока руками. – Ваююць малыя за Паулика вашага, каб не помер, а доуга жыу, слава Табе, Госпадзи!

Тетя Вася даже главного в палату не пустила, когда он проходил мимо и, услышав шум, пытался узнать, в чем дело.

– Не пушчу, Игар Ляксандрыч, прабачайце, – спиной уперлась она в двери. – Нельга мяшаць. Торы прыказала никога не пушчаць. А у армии, сами разумееце, дысцыплина!

– Нормально! Главного врача в больнице уже не слушают! Все подчиняются исключительно Тори! – взмахнул руками Игорь Александрович, но настаивать не стал, пошел дальше.

А Павел после молитвы лежал, будто мертвый. И только ровное дыхание выдавало в нем признаки жизни.

– И чтой-то с ним такое? – допытывались хоббиты у своей предводительницы. – Он спит, да? Во дает! Мы тут так орали, а он уснул.

– Ладно, давайте его положим на кровать, – если честно, Тори не знала, что ответить (такое она видела впервые). – Только осторожно.

Маленькие ручонки подхватили парня со всех сторон и водрузили на постель.

– Пусть спит, не будем ему мешать, – приказала главная эльфийка, и хоббиты на цыпочках вышли из палаты.

Тори недоумевала: почему так произошло? Почему парень упал? Почему он уснул? Ответов пока не было. Одно она знала точно – с Богом не соскучишься.

– Се, творю все новое, – сказал Он.

И ей эту истину придется еще не раз узнавать, не раз удивляться и восхищаться Его мудрости, силе и милости...

От раздумий оторвали хоббиты – оказывается, к Володе приехали родители, пообщались с мальчишкой пять минут и уже успели довести его до слез. Вовчик с рыданиями скрылся в туалете и заперся изнутри. А мама с папой стояли возле двери, стучали и все что-то извинялись перед сыном.

– Чего это они извиняются? – спросила Тори у малышей.

– Они разводятся, специально приехали Вовчику об этом сказать, – доложил всезнающий Борис. – Нашли время!

– Это точно, – подумала главная эльфийка. – Когда мальчонка обрел друзей, надежду на выздоровление, нужно было его так под корень взять и срубить! Даже дети понимают больше этих взрослых-эгоистов!

Тори авторитетно подошла к запертому туалету, отодвинула горе-родителей в сторону и позвала Вову:

– Эй, Вовчик, слышишь меня? Это главный эльф с тобой говорит. Слушай, это все туфта. И родичи твои не будут разводиться. Просто они еще не разобрались друг с другом, ну, понимаешь? Это как вы с Аленкой деретесь, ругаетесь, а ведь все равно дружите, правда? Ну, так и они: погрозятся, поругаются и не разведутся. Давай выходи и скажи им лучше, как ты их любишь.

Зареванный Вовочка распахнул двери и бросился к родителям:

– Мама, папа, я вас люблю! Правда, вы никогда не разведетесь?..

Глава 27

Тори сидела на подоконнике в оранжерее, болтала ногами и читала лекции по воспитанию родичам Вовочки. И хотя  делала это первый раз в жизни, у нее неплохо получалось. По крайней мере, мамочка уже вытирала слезы, а папочка ее обнимал и успокаивал. С виду – вполне благополучная пара. И чего это вздумали вдруг разводиться? Как выяснила Вика – обида. Эта зараза проникает внутрь и как какой-нибудь бычий цепень начинает расти, пожирая сначала пищу (в их случае – эмоции), а затем и здоровые органы (по аналогии – все сферы жизни).

– А что, очень похоже, – думала Тори, выслушивая слезные рассказы, что муж выпивает, по дому ничего не делает, а жена «пилит» каждый день и отказывается гладить рубашки. – Цепень, например, любит жрать глаза, зрение резко ухудшается, и человек уже ничего хорошего вокруг себя не видит. И аппетит эта гадость развивает непомерный – человек ест как не в себя, а все наесться не может. Тут такая же картина – они хотят, чтобы другая половина была суперидеальная, никак не насытятся своими требованиями. И не понимают, что всего-то и надо – убрать из сердца «бычьего цепеня» – обиду и больше не позволять ему править семейными отношениями.

– Это все туфта, – подытожила начинающая психотераперт, чем поставила в недоумение парочку (таких слов они от психологов никогда не слышали). – А теперь послушайте, что я вам скажу. Вы не имеете никакого права разрушать семью! Не вы ее создали, не вам ее искоренять!

Родители Володи переглянулись между собой, начиная сомневаться в правильности выбранного психотерапевта.

– Нет, у меня с логикой все в порядке, – опередила их возражения Тори. – Это вам просто кажется, что вы создали свою семью. На самом деле семью создает Бог. Вот тут в Библии так и написано: отлепится муж от своих родителей и прилепится к своей жене, и будут оба одна плоть. И еще Иисус сказал о семье: что Я сотворил, никто не смеет разрушить! Поняли? Бог подобрал вас друг другу, как ценный подарок, как идеальную пару. Вы же по любви вступили в брак, правильно? А теперь говорите: ушла любовь, завяли помидоры. Это все понты! Любовь никуда не уходит. Бог есть любовь и Он вечен. И Он хочет, чтобы вы свою любовь не только сохранили до старости, но и приумножали ее каждый день, совершенствовались в любви...

На Вику сошло вдохновение, и она все говорила и говорила, размахивая руками. И глаза – эти огромные лужи – горели прямо неземным огнем. И Вовчика родители внимали ей, открыв рты и затаив дыхание. Потому что никто никогда не говорил им о семье так образно и красиво. Что семья – это рай для двоих, это уголок где тебя всегда примут, поймут, обогреют. Что в свирепый шторм семья это крепкая лодка, которая выстоит, потому что идет вперед под парусом любви. Что они сами по себе очень разные, но Бог соединил их в одно, чтобы дополняли друг друга, покрывали слабые стороны супруга своими сильными сторонами. Что дети могут расти нормальными только в семье, для них только там есть необходимый климат, чтобы состояться в будущем настоящими человеками.

– Простите друг друга прямо сейчас, – Вика взяла пару за руки (ну прямо как священник во время брачной церемонии!). – И пообещайте больше никогда не обижаться и не вспоминать прошлые обиды. Старайтесь смотреть друг на друга сквозь призму Иисуса Христа, чтобы видеть положительные качества, красоту души и тела. Вы, на самом деле, очень красивая пара. Вы созданы друг для друга.

Мама опять разрыдалась (на этот раз от радости), а папа опять ее успокаивал (на этот раз с влюбленной улыбкой на губах).

– Вот и чудненько! – подытожила проповедь Тори. – Простите, мне нужно бежать, сейчас обед. Да, так что мне сказать Вовчику?

– Что мы его очень любим, и никогда не будем разводиться, – сказала мама.

– И пусть нас он тоже простит, – смущенно потупился папа.

– Не вопрос! Он уже простил! – кричала главная эльфийка уже издалека. – Счастья вам, молодожены!

Родители рассмеялись. Они действительно почувствовали себя молодыми и влюбленными. Как будто не было полосы этих споров, раздоров, скандалов и бурь. Как будто, в самом деле, настала пора рая...

А в это время, когда главный эльф Тори торжествовал от очередной победы, к центру подлетала «пиковая дама», чтобы испортить вкус виктории Виктории (Саурон сказал бы, что это хороший каламбурчик).

Да, да, Слава все рассказал «принцессе Диане». И про то, что не может ей предложить руку и сердце. И про то, что их отношения зашли в тупик. И, конечно, про то, что он бесповоротно влюбился. Последняя фраза особенно заинтересовала Диану, так как она считала, что такие «распланированные на 100 лет вперед» никак не могут рьяно влюбляться. Возможно у него это так, мимолетное увлечение. Это можно понять и простить. Но на большее чувство, считала девушка, Вячеслав не способен. Слава на все ее заявления махнул рукой и удалился. А Диана решила все таки выяснить до конца, кто же увел от нее такую «хорошую партию». Она все еще считала, что это «молодая стерва» Тамара, «валентинка» которой лежала на столе у врача. И вот сейчас шла решительным шагом в онкоцентр.

Однако, медсестричка Тамара, которую показали Диане санитарки, впечатления на нее не произвела. Она была обычной симпатичной хохотушкой и не более. А «принцесса Диана» чувствовала, что Славу сразить могла только личность сильная, неординарная, к коим она причисляла и себя. Итак, поиски разлучницы продолжались.

А Тори с детьми разрешили после обеда перед тихим часом немного прогуляться. До ее прихода в больницу, конечно, таких прогулок не было. Но после – режим подвергся корректировке. Так она доказала главному врачу, что свежий воздух в любую погоду полезен малышам особенно перед сном. Поэтому ребятам разрешили дополнительно гулять перед сном днем и вечером.

Дети, как всегда, веселились в снегу, играли в снежки, строили крепости. А предводительница не только ими руководила, но и активно вмешивалась в прогулочный процесс. Издалека их было практически не различить, детский сад какой-то, старшая группа.

Глава 28

– Тори-и-и-и! – неслось над снежной равниной.

И Диана, услышав этот крик, почему-то все поняла. Она выскочила на улицу – изящная элегантная в своей неотразимой норковой шубке и белых кожаных сапожках. И столкнулась нос к носу с бомжеватым ангелом в разрезанных джинсах, грубой куртке и потрепанных кроссовках. Но внешний вид для Дианы не имел значения. Она смотрела вглубь, в большие голубые лужи, пытаясь понять: ПОЧЕМУ? Почему Слава предпочел ей, респектабельной даме из хорошей семьи, эту улыбающуюся нахалку, похоже, без образования, культуры и вообще места жительства. К тому же тяжело больную (в больнице относительно здоровых не держали), без будущего, без создания нормальной семьи, детей? ПОЧЕМУ?

Они так и стояли посреди белой равнины, окруженные кольцом неугомонных хоббитов, и молча смотрели в глаза друг другу. Диана – свысока, надменно, презрительно, сжав со злобой красивые губы. А Тори – открыто и смело, улыбаясь своей безбашенной, немножко сатиричной улыбкой.

– Они сошлись: вода и пламень, стихи и проза, лед и камень, – не про эту ли дуэль писал поэт? Две личности, каждая сильна в своей правде. Две энергии, каждая имеет право на существование. Две женщины, претендующие на одного мужчину.

Сколько продолжался этот молчаливый поединок, сказать трудно. Иногда, чтобы понять друг друга не хватает целой жизни. А иногда достаточно пристального взгляда. Малыши притихли, понимая, что происходить что-то очень серьезное. Им не надо было объяснять происходящее, они все чувствовали на подсознательном уровне.

– Ты его просто так не получишь! – наконец разжала губы «принцесса Диана». – Он мне слишком дорого достался! Я слишком долго ждала решения от этого нерешительного индюка.

– Я его не добивалась, – улыбалась в ответ Вика. – И он мне не нужен. Я слишком хорошо его разглядела, чтобы еще раз ему поверить.

Опять скрестились взгляды, как два острых мяча,  и... поединок закончился. «Пиковая дама» запорхала в своей норковой шубе к такси, которое ждало ее на остановке. А бомжеватый ангел вернулся к своим хоббитам.

– Тори, а, Тори, это его бывшая невеста, да? – любопытство у малышей никогда не считалось пороком. – А почему ты сказала, что он тебе не нужен? Зачем ты соврала? Он ведь тебя любит. И ты его, да? Главный эльф и доблестный рыцарь должны быть вместе. А ты на свадьбу нас позовешь, Тори, правда? Всех, всех? А мы будем тебе петь и танцевать. А торт на свадьбе будет? Большой? А дети у вас когда появятся? Правда говорят, что через 9 месяцев?

Ну разве можно обижаться на таких непосредственных «почемучек», даже если они нагло лезут в запрещенную личную жизнь? Просто считают, что это и их жизнь тоже, раз они ее полюбили.

А на следующее утро Тори не встала с постели. То есть поднялась и опять рухнула на подушку. Тело было настолько немощно, что не хватало сил даже сесть. Кружилась голова. Горели щеки. Спину покрывала испарина. И очень болели две груди. Игорь Александрович, осмотрев пациентку,  с сожалением мотал головой. Вика очень хотела спросить, что с ней происходит, но не смогла открыть рот – не было сил. Их как будто ВСЕ вытянула за ночь смертельная болезнь.

– Неужели это все? – мелькнула ужасная мысль в голове. – И я больше здесь на земле не нужна?

Тори вдруг охватила паника: а что дальше? А если нет никакой жизни после смерти? А если Библия – это просто сказки для взрослых? А если и Бога нет? Что тогда?

Темная вязкая пелена обступала ее со всех сторон. В ней утопали ноги, руки, все тело, и только обнаженное сердце не могла поглотить эта мрачная субстанция. Сердце горело и отчаянно пульсировало. Оно ЖИЛО.

– Я не умру, я буду жить! – шептали бескровные губы. – И царству смерти абсолютно нечем крыть! И я шепчу знакомый стих: мой Бог не есть Бог мертвых, мой Бог живы-ы-ых!

Вику уносило куда-то ветром в конец тоннеля, где сиял свет. Ей хотелось туда. Там было тепло и спокойно. Там, наверное, был рай, где утомленная жизнью душа обретала вечный покой. Одно только тревожило Тори – дети. Кто же будет за них стоять, чтобы не отдать в липкие руки смерти?

– Хоббиты-ы-ы! – закричала она, и сразу застряла посереди коридора.

А затем медленно полетела назад. И зависла в какой-то больничной палате. Или это была реанимация? Тори как будто видела себя со стороны, то есть не себя целиком, а свое немощное тело. Оно лежало в реанимации на столе, а вокруг суетились врачи и медсестры. Что-то они очень разволновались, как будто с кем-то слишком безнадежно.

– Она впала в кому, – сказал, судя по голосу, главный.

– Боже! – прохрипел кто-то рядом и закрыл лицо руками.

Ага, это, Слава. Переживает! Может, и вправду любит? Нет, он ее уже один раз предал, а значит предаст еще сто раз.

– Прости-и-и! – ветром пронеслось мимо.

– Не могу, – категорично заявила Тори. – Он предал не только меня, он предал Тебя, Господь. И из-за него погиб Сережка.

– Прости-и-и-и! – волна теплого воздуха накрыла ее с головой, и девушке вдруг захотелось смеяться – так легко и радостно на душе бывает только в детстве.

– Не хочу, хочу к Тебе! Здесь так тепло и светло, а там нужно постоянно за что-то бороться, что-то кому-то доказывать.

– Я определяю времена и сроки, – снова донеслось ветром до Тори. – Я даю таланты и призвания. Я горшечник, ты горшок. Я прощаю больше... Прости-и-и...

Глава 29

Дети узнали о Тори только во время завтрака. Прибежал взволнованный «далматинец» Павел и рассказал, что предводительницу хоббитов отвезли на качалке в операционный корпус.

– Ей что, операцию будут делать? – в ужасе побросали ложки малыши. – Нужно бежать туда и строить эти, как их барукады.

– Баррикады, грамотеи, – поправил их парень. – Нет, ей не будут делать операцию. Я слышал, как главный сказал, что это бесполезно. Врачи будут ждать и надеяться на чудо. Слушайте, вы же знаете, как молиться? Ну вот, нужно за нее тоже это, попробовать. У меня после вчерашнего два пятна меньше стали, исчезают...

– Ух ты, покажи! – сразу переключились на другую тему хоббиты. – Без понтов, и вправду меньше.

– Это я молилась за них, – похвасталась перед мальчишками Аленка. – А вы говорили, что девчонок Бог не слушает, потому что они глупые. Сами вы глупые, вот!

Аленка высунула язык, продемонстрировав этим, наверное, свою мудрость?

– Не-е, фто ты гофориф, это я молифся! – стал утверждать Мифка, также демонстрируя высунутый язык (дурной пример – заразителен).

– Да ну? Это мои пятна были! – поправил очки на носу всезнайка Борис. – я их запомнил

– Слушайте, ну вы как маленькие, – привел их в чувство Павел. – Там Тори, между прочим, умирает, а вы тут болтаете: кто из вас лучше. Она вообще говорила, что исцеляет только Бог, а человек – просто проводник Божьей силы.

– Я знаю, что делать, – авторитетно заявил Борис. – Нужно впасть в пост.

– Чего-о-о?

– Да-а, как тут у вас все запущенно, – повторил всезнайка любимую Торину фразочку. – Ну помните, она читала нам про этого... который у кита в животе сидел. Его еще звали... слово такое из трех букв...

– Фу, Борис, не ругайся матом! – пресекла фантазию малышей Аленка.

– Не-е, там нормальное имя было, ферьезно,– вступился за друга Мифка. – Это Иона, точно!

– Дак говорили, что из трех букв, а тут четыре, – умничала девчонка.

Пацанята цыкнули на нее, чтоб не возникала, а Борис продолжал философствовать дальше:

– Бог ему сказал, что уничтожит город, помните? А они, хитренькие, умирать не захотели, а стали молиться и поститься, ну, значит ничего не ели и не пили. Целых три дня! И скотину не кормили, вот! И Бог их услышал и не уничтожил, поняли? Вот и мы не будем три дня ничего есть, не будем пить и не будем кормить скотину...

– А у нас нет скотины, – разочарованно протянула Аленка.

– А мы цветы не будем три дня поливать! – заявил Вовчик. – Вместо скотины.

Хоббиты дружно отставили тарелки в сторону и отвернулись от еды, чтоб не соблазняла. Кушать-то хотелось!

– Што гэна за акцыя пратэсту? – возмутилась нянечка Василиса. – Нэма на вас Торы! Яна б быстра з вами разабралася!

– Да, это акция протеста! – серьезно повторили дети. – Мы протестуем против смерти главного эльфа Тори. И не будем есть, пока Бог ее не исцелит и не вернет нам!

– Божацы родныя! – завопила тетя Вася и понеслась по коридору искать главного. – Усё у их неяк па-негрытоску!

Через несколько минут Игорь Александрович стоял у стола хоббитов и уговаривал малышей позавтракать.

– Она просто спит, – врал он напропалую. – Ничего серьезного. Поспит несколько дней и проснется.

– Вот пока не проснется, есть не будем! – Борис предупредил движение Аленки схватиться за ложку. – В чем проблема?

– В том, что вы должны есть. Все, что дают. Для того, чтобы вылечиться и долго жить! – попытался логично изложить концепцию Гэндальф.

– А мы без Тори жить не хотим! – это уже все завопели вместе. – Мы хотим, чтобы она ожила и пришла к нам! Тогда и есть будем!

В глубине души доктора бурлили непонятные чувства. Он понимал, что с точки зрения медицины, науки, воспитания и всего прочего, придуманного человечеством, нельзя идти на поводу желаний малышей. Потому что они глупые, самонадеянные и вообще ничего не понимают! Но с другой стороны, Игорь Александрович чувствовал, что должен им уступить. Что-то огромное толкало его на совершенно непрофессиональный поступок. Желание тоже видеть Тори живой и здоровой?

– Ладно, пошли, я отведу вас к ней, – согласился главный. – Можете делать, что хотите.

– Тори всегда говорила, что Гэндальф – мудрый человек, – многозначительно произнес Вовчик, и вся команда хоббитов бросилась в операционный корпус.

«Далматинец» за малышами не отставал.

Тишина реанимации была разорвана на мелкие клочья – отважные маленькие воины ворвались в нее с победными криками на непонятных языках. Говорят, что «дурной» пример всегда заразителен – Павел тоже скакал среди хоббитов и орал на совершенно ином наречии.

– Во имя Иисуса, во имя Иисуса! – кричали малыши. – Мы не отдадим тебе, смерть, нашу Тори! Мы не будем есть, не будем пить, но ты ее не получишь! Ни-ког-да!

Игорь Александрович предусмотрительно вышел, чтобы не видеть всей этой вакханалии чувств. А Слава остался. Его мокрые от слез отчаяния глаза имели честь лицезреть настоящую битву. Ту, которая происходит где-то там в духовном мире.

Он видел два больших стана – черный и белый, и море ангелов бились на смерть посередине большого поля. Глаза черных горели лютой ненавистью. А белых – извергали огонь решимости.

Слава стоял как вкопанный и не мог оторваться от невиданного зрелища. А вокруг него с криками скакали малыши. Вдруг видение исчезло, и молодому врачу стало стыдно. Он понял, что жизнь Тори сейчас находится в их руках. Все зависит от того, отдадут ли они ее царству смерти или нет. Хоббиты сражались, на их стороне – ангелы Света. А он бездействовал.

Вячеслав Михайлович встряхнул головой и бросился в атаку на невидимого противника с горячей молитвой. У него кричало СЕРДЦЕ!

Главный еще раз заглянул в реанимацию, увидел офанатевшего Славу, закрыл двери и стал на страже – чтобы никто не мог вмешаться в процесс битвы. Как раз вовремя, так как по коридору уже несся Владимир Григорьевич в сопровождении шкафов-санитаров.

– Это что за бедлам?! – кричал зам и гневно тряс руками. – Я не потерплю сумасшествия в центре! Она вас всех заколдовала! Эта ненормальная хамка! Пропустите меня в реанимацию, немедленно!

Гэндальф встал на пути Саурона, поднял руку и властно произнес:

– Я здесь главный врач! Я приказываю! Взять и связать смирительной рубашкой этого выскочку! И поместить в бокс!

Битва была проиграна Сауроном в пару секунд. Шкафы скрутили ему руки и поволокли по коридору.

– Я буду жаловаться на вас верха-а-ам! – кричал поверженный начальник. – Я лишу вас медицинской практики-и-и! Вы еще у меня получите-е-е!

– Это все туфта, без понтов, – отмахнулся Гэндальф.

Глава 30

– Тише, тише, – остановил молитвенную войну Слава. – Видите, у нее ресницы вздрогнули. Она очнулась!

Тори открыла глаза и непонимающим взглядом уставилась в очки Вячеслава Михайловича.

– Ура-а-а-а! – победный крик вырвался из реанимации и понесся по всем отделениям больницы. – Мы победили-и-и! Слава великому Богу-у-у!

– Тише, тише, – врач снова шепотом цыкнул на малышей. – Не кричите. Тори, ты как?

– Тори, а мы от завтрака отказались за тебя, вот, – доложила смелая Аленка.

– Вечно ты вперед лезешь, – толкнул ее в бок умный Борис. – Это пост у нас такой за тебя – ничего не будем есть и пить, пока не поправишься.

– Тори, а ты уже поправилась? – Вовчик жутко проголодался и мечтал даже о холодной котлете.

– Да, – еле слышно произнесла главная эльфийка.

Она была очень бледной. Но улыбалась. А разве можно равнодушно смотреть на этих маленьких хоббитов?

– Тори, Тори, слышишь? У меня два пятна пропали, – это «далматинец» Павел демонстрировал, задрав майку, спину, где вчера еще «жили» два здоровенных темных пятна.

– А у меня крофь сегодня хорофая, – похвастался Мифка. – Помниф, мы фчера за нее молились?

– Помню, – опять одними губами прошептала предводительница.

Она чувствовала себя среди малышей, как в семье, которой, по идее, у нее никогда не было. Были детдом, школа-интернат, медучилище, какие-то сомнительные друзья, подруги. А вот настоящую семью она обрела только здесь. Смешно – в онкоцентре, логове болезни и смерти. И как только могла подумать остаться там, на небесах? Она еще очень нужна этим маленьким отважным человечкам здесь, на земле.

– Тори, я тебя очень, очень люблю, – вновь вперед прорвался Слава (нерешительности как ни бывало). – И хочу попросить тебя...

– Дядя Слава, еще рано, отойдите, – нагло отодвинул его Борис и обратился к воскресшему ангелу. – Тори, ты должна его простить.

– Да, Тори, прости Славу! Он доблестный рыцарь Арагорн! Он воевал вместе с нами против Саурона! – закричали наперебой хоббиты. – Прости его, ну он хороший, прости, Тори!

– Прощаю, – прошептала главная эльфийка.

И внутри что-то оборвалось с резкой болью. Вика даже вскрикнула, распугав стайку взъерошенных хоббитов. Но сразу почувствовала легкость. Будто черный червь, съедавший душу и тело вмиг вышел, и стало очень тепло.

– Да, точно, бычий цепень, – вспомнила девушка свою психотерапию Вовочкиным родителям. – Их учила, а сама чуть не умерла из-за этой проклятой обиды...

– Ну теперь можно, – авторитетно разрешил Борис. – Дядя Слава выходите.

Хоббиты расступились, освободив место на зеленой поляне. В центре восседала на коне главная эльфийка, воскресшая из мертвых. Ее одежды, волосы, помыслы были белоснежны. А голубые глаза сверкали лучами счастья. Она была красива, как никогда – такими неземными бывают разве что ангелы. Вздох восхищения пронесся по стройным рядам хоббитов. И тут на поляну вышел доблестный воин Арагорн. Он много времени провел в бою, он знает, что такое вкус победы.  Арагорн падает на колени перед прекрасной эльфийкой, его звучный чуть с хрипотцой голос разносится по лугам – он предлагает ей, наипрекраснейшей из прекрасных и наисмелейшей из смелых, свое сердце. И просит стать его женой. И не хочет месяцами, даже днями ждать ответа. Он умрет прямо здесь, у ее ног, если она не скажет «да».

Ну разве могла она устоять перед таким предложением? Тем более, что вокруг плотным кольцом стояли отважные хоббиты и требовали: «Да, Тори, да!». Конечно, она согласилась.

Примерно так воспевали хоббиты этот счастливейший момент в своей жизни, когда стали свидетелями предложения Вячеслава Михайловича Виктории Ангел. Ну и что, что вместо коня их предводительница восседала на реанимационном столе? Ну и что, что не лужайка радовала зеленью глаза, а больничные стены? Ну и что, что у Арагорна не было меча? Он  и без него зарекомендовал себя отважным рыцарем. А предводительница все равно была в белых одеждах (больничной ночнушке) с белыми волосами и помыслами. Все было по настоящему: чувства, момент признания в любви и сама ЛЮБОВЬ!

Больничные корпуса содрогались от громогласных криков «Виват!» и неудержимого пения детей, прославляющих великого Бога, воскресившего Тори из мертвых и соединившего двух отважных воителей – главную эльфийку и рыцаря Арагорна. Торжественное шествие проходило по всем коридорам, ибо весь мир должен был узнать о чудесах и счастье. Впереди процессии вышагивал сияющий до ушей молодой доктор. Он нес на руках бледную, но сияющую счастьем Тори. А вслед за ними выпрыгивали, выплясывали, выкрикивали, пели, хлопали, топали – в общем, вовсю веселились малыши.

Тятя Вася не выдержала первой – с приплясами ринулась в гущу праздничного шествия, выделывая «неяк па-негрытоску» различные па. За ней, немного смущаясь, пристроилась молоденькая сестричка Тамара, следом – серьезная Елена Сергеевна. И пошел в веселье весь персонал! Даже больные выползали из своих палат и присоединялись к всеобщему празднику. Главный тоже не выдержал, махнул рукой на свою субординацию, и его баритон разнесся над головами шествующих.

Все это напоминало пеструю ящерицу, принявшую с утра пораньше изрядную дозу «на грудь» и теперь веселящуюся по всем коридорам больницы и тащащую за собою длинный хвост, который с каждым шагом становился все длиннее... Скептик бы заметил: пир во время чумы. Смерть подстерегает их на каждом шагу, а они празднуют, веселятся... Но секрет в том, что они ЗНАЛИ – СМЕРТЬ ПОБЕЖДЕНА ВО ВЕКИ ВЕКОВ! 

ЭПИЛОГ

И УСЛЫШАЛ Я ГОЛОС ГОСПОДА, ГОВОРЯЩЕГО: КОГО МНЕ ПОСЛАТЬ? И КТО ПОЙДЕТ ДЛЯ НАС? И Я СКАЗАЛ: ВОТ Я, ПОШЛИ МЕНЯ,
Исаия 6:8

ПРОШЛО 7 ЛЕТ.

С высоты птичьего полета онкологический центр напоминал большую яркую бабочку. Административный корпус посередине соединялся с шестью другими стеклянными переходами, где благоухали цветы, молчаливо плавали рыбки в аквариумах, щебетали птички в больших клетках и на стенах расположились «веселые картинки» – творчество пациентов. Такие же оранжереи соединяли корпуса между собой – очень удобно для сообщения, общения и релаксации.

Бабочка как будто прилетела из далеких краев, где нет мороза и смерти, и присела на пушистый сугроб отдохнуть, вся оранжево-желтая в красную крапинку. Это было очень символично для подобного медицинского учреждения. Пациенты «приползали» сюда, как гусеницы, а «улетали» из стен больницы здоровые и красивые. Нет, не в небеса улетали, а в нормальную жизнь, чтобы сделать ее еще лучше.

Вот и сегодня солнечным январским утром по тропинке к главному корпусу шла невысокая женщина, тянув за собой озирающегося по сторонам мальчонку лет шести, не больше. Теплый пуховый платок, длинная юбка, выбивающаяся из-под пальто и стоптанные грубые сапоги выдавали в ней жительницу какого-нибудь дальнего села. Она осторожно заглянула в приемную главного врача и несмело постучала в двери с табличкой.

– Войдите! – ей навстречу поднялся улыбающийся доктор в очках. – Проходите, присаживайтесь. Какими судьбами к нам пожаловали?

– Мы вось па якой справе, – присела на краешек стула женщина, а мальчонка так и остался стоять, раскрыв рот, рассматривая живописные картины на стенах. – Мы да Ангела прыйшли. Гавораць, ёсць у вас таки дохтар, яки ад любой хваробы лечыць.

– Интересно, – рассмеялся Вячеслав Михайлович. – И кто так говорит?

– Ды усе гавораць, – сбросила пугливость сельская жительница. – А мая цётка Василиса, яна у вас тутачки нянькай работала, зараз на пенсии, дык яна нават песни сачыняе и пяе пра ангела и энцих, як их, хобатау.

– Я таксама хачу быць хобатам! – заявил мальчонка, чем очень рассмешил Славу.

– Паслухайце, дохтар, а чаму гэна их кличуць хобатами? – допытывалась женщина. – Мабыць, хобаты у их ёсць ци што? Нам усё роуна, можем и хобат прышыць, каб тольки вылячыла майго хлопца ад раку гэная ваша ангел. Кали ласка!

– Лидия Васильевна, – нажал на кнопку громкой связи главный. – Позовите, пожалуйста, доктора Викторию Ангел ко мне. Тут к ней хоббит новый.

– Ура, я хобат, я хобат! – радостно запрыгал малыш.

– Сцихни ты, – цыкнула на него мамаша. – Кулитурна вядзи сабе, не у лесе гуляеш.

– А у нас тут, между прочим, все гуляют как «у лесе», – рассмеялся опять главный. – Так что кричать, топать, петь и плясать разрешается.

– Можно? – на пороге кабинета выросла стройная женщина в белом халате, из которого нахально вылазили экстремально порезанные джинсы.

Большие голубые лужи излучали неземной свет, а коротко стриженные блондинистые волосы напоминали нимб.

– Ангел! – всплеснула руками женщина и бухнула Тори под ноги. – Милая, дапамажы! Няма мочы глядзець, як мучаецца мой сын. Рак у яго у жалудку. Ужо пайшли гэныя, як их, метастазы. Урачы усе сказали – дапамагчы ня могуць. Тольки на цябе надзея!

– Да-а, – растянулись в улыбке кроваво-красные губы. – Как у вас тут все запущено! Мамаша, подъем с коленей. Пол у нас, конечно, чистый, но мозоли натереть можно.

Тори подняла упирающуюся сельчанку, никак не хотевшую встать рядом со знаменитым ангелом.

– Только Богу своему поклоняйся и Ему одному служи, – назидательно сказала Тори и обернулась к мальчишке. – Ну привет, хоббит?  Я главный эльф Тори, победивший самого Саурона. А тебя как зовут?

– Вася-я-я, – восхищенные глаза малыша уставились на предводительницу.

– Будем учиться воевать, Василь? Меч в руках держать умеешь? – и главный эльф непринужденно уселся на стол главврача (некоторые дурные привычки пожизненны).

– Не-а, – пацаненок все больше влюблялся в это неземное существо с командирским голосом и странным именем Тори.

– Ничего, научим. Только у нас в войсках строгая дисциплина, понял? Выполняются все мои приказы и указания доблестного рыцаря Арагорна тоже, – указала Вика на Вячеслава Михайловича.

– Ага-а, – малыш уже был на все согласен, лишь бы стать воином под знаменем такой предводительницы.

– Вадима Николаевича, позовите, пожалуйста, – Слава опять нажал на кнопку громкой связи.

Через пару минут в кабинете уже был заведующий по хозяйственной части.

– Вадим, пожалуйста, накорми гостей и подбери новому хоббиту Василю что-нибудь экстремальное на складе, – главный указал на потрепанные ботинки мальчонки.

– Есть, товарищ командир! – весело стукнул каблуками туфлей Вадик.

– Вой, зусим забылася! – всплеснула руками женщина. – Я жа вам гасцинцау прывезла з дзярэуни!  Вось тут сала шматочак, цыбульки, бурачкоу, самагоначки пляшку.

И она стала выгружать на стол главному врачу всю подноготную «торбы».

– Не надо, не надо, что вы! – замахал Вячеслав Михайлович. – Уберите немедленно!

– А зачем? – возмутилась Тори. – Оприходуем. Хоббиты все умнут. Вот сейчас как раз на улице разведем костер и сальце поджарим на огне. Вкуснятина-а-а! Ну надо же отметить приход в нашу армию Василя!

– Ага, и самогоночку тоже оприходуете? – съязвил главный.

– Никак нет, не пьемс-с. Мы ее в костер, гореть буде-е-ет! Так что забираем все добро, – подытожила предводительница.

Вадик взял малыша за руку и жестом пригласил мамашу пройти вперед. Сейчас они в столовой поедят с дорожки, на складе подберут пацаненку какой-нибудь экстримный прикид, и вольется он в коллектив непосед хоббитов.

– Тори, – обернулся возле дверей Вадик. – Я там дерево достал, ну для спектакля, ты ж просила. И еще фольги большой скрутка два, на костюмы ангелам хватит.

– Вадик, ты золото! – похвалила Вика.

Парень расцвел, как майский куст, и удалился.

– Это чего это он с тобой заигрывает? – обиженный Слава притянул к себе Тори и нежно поцеловал.

– Ой, ты что, ревнуешь? – засмеялась она. – Брось, мы с ним друзья, ты же знаешь. К тому же у него молодая красивая жена, сын-карапузик. И вообще, Вадик исправился давным-давно.

– Ну я как вспомню, как ты сидела у него на коленях и целовалась!

– Эй, Слава, ты до сих пор помнишь то, что было 7 лет назад? – удивилась Тори. – Так тебе освобождение нужно от необоснованной ревности! Сейчас позову хоббитов, и устроим молитву за освобождение с возложением рук, ног и тяжелых предметов.

– Я просто по тебе очень соскучился, приходи ко мне вечером на свидание, я как раз дежурю.

– Ладно, заберу после работы Димку из садика, уложу вместе с малышами спать и приду.

– Вот веселая семейка – папа, мама и сын – все на работе! – рассмеялся Слава и вдруг сделался очень серьезным. – Тори, а ты меня любишь?

– Ну, конечно, люблю!

– А как?

– Сильно, сильно! – Тори обняла сомневающегося мужа. – Если бы я была Терминатором, то уже б задушила тебя от сильной любви!

– А вот и мы, – голубиное курлыканье прервал Вадик. – Классный прикид, правда?

Василя было не узнать! Камуфляжная куртка, стильные джинсы и ботинки-БТРы – настоящий воин!

– Отпад, без понтов, – заявила предводительница хоббитов и потянула мальчонку на улицу, где уже раздавались звонкие голоса детей.

– Тори, Тори! Выходи-и-и1 – звали малыши. – Мы уже крепость строим!

Когда все разбежались, Вячеслав Михайлович подошел к окну и украдкой выглянул из-за шторы. Он любил смотреть, как Тори возится с детьми.  Она сама была похожа на ребенка, так заразительно смеялась и прыгала по сугробам. За семь лет семейной жизни Слава ни разу не пожалел о том спонтанном предложении, которое сделал когда-то этой самоотверженной девушке в реанимации. Она изменила всю его жизнь. Он обрел смысл, цель. И теперь их маленькая семья упорно продвигалась вперед, вырывая из лап смерти человеческие души. Даже пятилетний сынуля Димка отважно воевал в молитве вместе с хоббитами. Он мечтал, как папа и мама, стать врачом. Хотя порой спрашивал:

– А вдруг тогда придет Иисус Христос, и больше никто не будет умирать. И я останусь без работы, да?

– Не волнуйся, работа тебе всегда найдется, – смеялись родители. – Вот появится братик Сережка, будешь ему за няньку.

Слава улыбался, глядя на радостных детей и Тори, скачущих по сугробам, как резвые бычки. Вдруг возле ворот появилась какая-то делегация – солидные дядечки в строгих пальто с кейсами.

– Орки, орки! – закричала Тори. – Хоббиты, наступаем!

И дети дружно стали забрасывать гостей снежками.

– Тори-и-и-и! – разнеслось хрипотцой по снежной равнине. – Это же наши спонсоры-ы-ы!.. 

1 марта 2006 г.


+1
 

Это тоже интересно

За счёт безвозмездного донорства установят три топографа в медучреждениях Брестской области

За счёт безвозмездного донорства установят три топографа в медучреждениях Брестской области

За 5 месяцев 2018 года Брестская область по-прежнему занимает лидирующее место в республике по безвозмездному донорству. Наиболее активно проводится данная работа в Брестском и Пинском регионах, Жабинковском, Каменецком, Ляховичском, Березовском, Дрогичинском, Пружанском и Столинском районах. Всего за 5 месяцев 2018 года проведено 12 099 …